«На нас нападали из-за скейтбординга, когда мы были помоложе» — вспоминает Пол О'Коннор, сорокадвухлетний социолог, выросший в маленьком городке Девон и катающийся с 11 лет. «Я помню, как ехал по центральной улице и люди подставляли ноги под доску, специально, чтобы я упал».
Хоть скейтбординг и прошел долгий путь, все-таки попав в высшие эшелоны искусства и моды, но даже сегодня общество часто демонизирует райдеров. «Ни на что не годные торчки», «шумные подростки»… - скейт-культуре еще предстоит победить множество стереотипов. Да и отношения между скейтерами и горожанами на улицах вряд ли можно назвать дружелюбными и открытыми.
И это позор. Как минимум потому, что польза, которую скейтбординг может принести регионам, огромна: от экономической до социальной. Его присутствие может оказать серьезное позитивное влияние на города сразу несколькими способами.
Безопасность превыше всего
Возьмем, к примеру, тенденцию скейтеров снижать преступность в местах своего обитания. Часто именно они оказываются той первой волной граждан, которые попадают в заброшенные, «запретные» локации, где процветает неблагоприятная активность. Для райдеров же эти зоны просто идеальны: в них они, как правило, предоставлены сами себе, в их распоряжении целые пространства.
Оушен Хауэлл, профессор истории архитектуры в Университете штата Орегон и бывший про-райдер, называет скейтеров из LOVE парка в Филадельфии «ударными силами джентрификации», уничтожившими «нежелательную» деятельность и сделавшими локацию доступной. Общественный парк был спроектирован в 1960-х Эдмундом Бэконом. Годы спустя, в 1970-х и 1980-х годах, место стало меккой наркоторговцев и бездомных. Но удивительная архитектура парка, открывающая множество интересных линий для райдеров, сделала свое дело. На споте начали активно кататься и места для преступников просто не осталось. Другое дело, что самим райдерам в итоге помешали власти. Сегодня в LOVE парке висят предупреждения о запрете катания и почти все пространство, к сожалению, оснащено скейт-стопперами. Это поистине несправедливо.
Данный феномен относится к социологической теории, которую О'Коннор называет «Глаза на улицу». Ее идея в том, что в каждом здоровом и счастливом обществе «люди, находящиеся на улице, видны, они делают что-то, что обращает на себя внимание».
Ее поддерживает и этнограф Грегори Снайдер, чья работа про городские субкультуры привела его к глубокому изучению скейтбординга и граффити.
«Одна из особенностей скейтбординга, — объясняет Снайдер, — в том, что причастные к нему часто занимают безлюдные и непопулярные места, привлекая к ним внимание. Места, в которых есть все возможности для криминальной деятельности. Тогда преступники убираются оттуда к черту».
Похожа на историю LOVE парка и судьба Hubba Hideout («Убежище Хабба», печально известное и популярное место среди зависимых в Сан-Франциско). В 1980-х и 1990-х местные скейтеры захаживали туда, чтобы покататься на двух огромных лестницах с бетонными выступами. В то время слово «хабба» на сленге означало кусок крэка, но сегодня, если вы скажете это слово любому скейтеру в любой точке мира, он поймет, что вы говорите о том самом споте с лестницами. Когда приехали райдеры, торчки съехали с локации — и все кончилось бы хэппи эндом, если бы власти не решили «отблагодарить» скейтеров, запретив им там кататься.
Творческая единица
«Я думаю, что антискейт-нарратив возникает из простого непонимания того, чем на самом деле занимаются райдеры», — утверждает Снайдер. «На практике: когда вы идете по улице и встречаете скейтеров, будучи не в теме, то все, что вы видите — часто падающих с досок детей. Но если вы копнете глубже и "впустите" скейтбординг в свой город — как минимум, не будете агрессивны по отношению к райдерам — это принесет с собой целый поток креативной инфраструктуры». И это факт.
Идея «креативного класса» — термин которой был впервые популяризирован экономистом и социологом Ричардом Флоридой — полезна для оценки положительного влияния. По своей природе скейтеры скорее всего принадлежат более творческому кругу — к художникам, кинематографистам, писателям, музыкантам и им подобным. Таким образом, город, который поощряет их присутствие, делает то же самое и для творческих единиц. Это не только очевидная выгода для самих городов (они становятся культурно разнообразными), но и финансовый рост.
Когда Флорида популяризировал идею креативного класса на рубеже веков, города, в которых функционировали эти отрасли — новые медиа, технологии, кино — становились горячими точками новой экономики. Теоретически, скейт-френдли города привлекают не только скейтеров, но и кое-что еще — деньги, связанные со скейтбордингом (скейтшопы, кофейни, закусочные и т.д.).
«Люди не понимают как продуктивен скейтбординг для экономики. Это генеративный процесс, а эта культура буквально делает деньги из ничего», — говорит Снайдер. «Скейтбординг приносит глобальной индустрии 5 миллиардов долларов в год. А если бы каждый город получил десятую часть этой суммы? Ну серьезно!».
Наведение мостов
Компания, которая хорошо знает, как могут сосуществовать город и скейтеры, — Long Live Southbank (LLSB). Она была основана в 2013 году, чтобы спасти одноименный исторический спот в Лондоне от сноса. В итоге команда проекта не только отстояла его существование, но и гарантировала ему будущее и процветание, заручившись поддержкой локальной власти. Вот что говорил мэр города Борис Джонсон в январе 2014-го (именно он мог наложить вето на любую стройку): «Этот скейт-парк — эпицентр британского скейтбординга и часть культурного наследия Лондона. Это излюбленное общественное пространство тысяч молодых людей. Оно привлекает туристов со всего мира и, несомненно, добавляет яркости району — делает Лондон великим, таким, какой он есть на самом деле». Все это вынудило Southbank Center отказаться от перепланирования локации и наоборот подключиться к восстановительным работам. Новое совместное пространство будет включать в себя еще и образовательный центр для творчества.
Эта ситуация спровоцировала тесное общение между скейтерами и властями, которого в иных случаях просто не случилось бы. А еще привила первым чувство гражданской ответственности.
«Между владельцами земли, застройщиками, скейтерами и Думой состоялся диалог, так оно и должно быть», — говорит Стюарт Маклюр, 24-летний райдер и руководитель проекта LLSB, который катается на споте с раннего возраста. «Старая концепция взаимодействия скейтбординга и города меняется», — добавляет он. «Здорово иметь гражданское общество, которое гордится своим городом, а не испытывает к нему отвращение. Если вы слышите больше голосов от разных комьюнити, это делает ваш город более демократичным. Это то, к чему должны стремиться города».
Несмотря на свои нонконформистские корни, скейтбординг всегда был направлен на создание общества. На самом деле, именно эта приверженность к несоответствию делает его таким идеальным для прогресса. В отличие от традиционных командных видов спорта, скейтбординг — та культура, в которой пятилетние новички могут заниматься бок о бок с 40-летними про-райдерами. По мнению Бекки Бил, профессора Калифорнийского университета в Ист-Бэй, которая занимается вопросами социальной справедливости в спорте, скейтбординг — идеальная среда для самовыражения городского населения.
«Я много работала с девушками-скейтбордистами. И поняла, что скейтбординг — это новое пространство для них, для их самовыражения. В отличие от классических видов спорта, которые не дают такого простора, равенства и свободы. Я думаю, скейтбординг более открыт для всех гендеров и типов личности, он оставляет право оставаться самим собой».
Быть вместе
Во многих отношениях лучшие города — текучие, кинетические: места, которые расширяют представление о том, что значит быть общим пространством для множества разных людей. Одни и те же места предоставляют людям разнотипные сценарии для любого вида деятельности. Что это значит: здорово, когда в парке можно не просто отдыхать и прогуливаться, но и выступать, кататься или рисовать.
Подобно паркуру и другим городским культурам, скейтбординг по-новому реагирует на современную архитектуру, игнорируя ее прямое назначение и открывая совершенно новый спектр возможностей.
«Происходит переосмысление роли города, и вместе с этим вокруг звучит все больше мнений относительно того, каким именно город должен быть», — объясняет Иэн Борден, историк архитектуры, градостроитель и профессор Университетского колледжа Лондона. «В наши дни городские власти сосредоточены только на функциональном развитии, покупках, розничной торговле — на производственной функции города. Скейтбординг в этом не участвует. Ведь это не покупка мокко фраппучино или бейсбольной кепки. Он скорее превращает город в площадку для отдыха, а не потребления, через сам акт катания на скейтах».
В эпоху индивидуализма скейтбординг наоборот объединяет. Городские пространства становятся коллективными, в то время как привычная архитектура обретает вторую жизнь. «Скейтеры любят пространство и это очень полезно для городского населения», — отмечает Снайдер.
Жду с нетерпением
«Это правда, все еще есть недалекие люди, которые обобщают и характеризуют райдеров как асоциальных аутсайдеров и неприятных личностей», — говорит британский про-скейтер Крис Джонс. «Но я видел, как скейтбординг делал людей более общительными — расширял горизонты и помогал направить энергию в более позитивное русло».
Хотя нельзя сказать, что скейтбординг — полностью альтруистическая, эгалитарная сила (эгалитаризм — концепция, предполагающая создание общества с равными социальными и гражданскими правами всех членов, и, в идеале — равенство их прав и возможностей)... доказательства, подтверждающие его позитивную и добрую природу, широко распространены и легкодоступны. Скейтеры, как и скейтбординг, в целом, обладают очень нужными для города функциями и возможностями — от некой социальной полиции до самоорганизованного бизнеса.
Скейтбординг может сделать ваш город более разнообразным, интересным и в то же время безопасным. Он поможет привлечь деньги в местную экономику, благодаря творчеству и самовыражению. Не только индивидуальному, но и массовому. Он делает общие пространства инклюзивными.
«Скейтбординг чертовски разнообразен, чтобы упрощать его. Впрочем, как и вся жизнь в целом. Поэтому нельзя быть такими категоричными и говорить, например, что все, кто катаются, либо очень хорошие, либо очень плохие», — говорит О'Коннор. «Но я правда не могу понять, как люди могут не хотеть, чтобы райдеры были среди них».
Иллюстрации: Michelle Mildenberg
Источник: Huckmag